Генрих люшков: предатель из нквд, который хотел убить сталина. Генрих Люшков

Биография

В декабре 1934 участвовал в расследовании убийства С. М. Кирова . Пытался противодействовать попыткам Н. И. Ежова и А. В. Косарева контролировать следствие (впоследствии, перебежав к японцам, заявит, что убийца Кирова Л. В. Николаев был психически больным человеком, а не участником террористической зиновьевской организации, на которую «выводило» следствие). Но тогдашние разногласия будущий нарком НКВД Люшкову не припоминал, напротив, держал его в своих фаворитах. Люшков пользовался расположением и наркома внутренних дел в 1934-1936 годах Г. Г. Ягоды : после возвращения из Ленинграда он готовит важнейшие приказы по НКВД и наиболее значимые докладные записки в ЦК партии (от имени Ягоды), используется для контроля за обстановкой в Секретно-Политическом отделе.

В 1935-1936 годах участвует в таких громких расследованиях, как «Кремлёвское дело» и дело «троцкистско-зиновьевского центра» (легшее в основу I Московского процесса). По завершении последнего назначается начальником УНКВД по Азово-Черноморскому краю (до 1937 года). Руководил развёртыванием большого террора в Черноморье. Входил в краевую тройку НКВД. В том числе с его санкции был арестован А. Г. Белобородов .

В начале июня 1937 года награждён Орденом Ленина .

Люшков предложил японцам план убийства Сталина. Они охотно за него ухватились. Как пишет японский исследователь Хияма, это была чуть ли не единственная серьёзно подготовленная попытка покушения на Сталина. По долгу службы на посту начальника отделения НКВД по Азово-Черноморскому краю Люшков нёс персональную ответственность за охрану вождя в Сочи . Он знал, что Сталин лечился в Мацесте . Расположение корпуса, где Сталин принимал ванны, порядок и систему охраны Люшков хорошо помнил, так как сам их разрабатывал. Люшков возглавил террористическую группу из русских эмигрантов, которую японцы в 1939 году перебросили к советско-турецкой границе. Однако в террористическую группу был внедрён советский агент и переход через границу сорвался.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга. Б 1934-1936 п. заместитель начальника секретно-политического отдела НКВД СССР. В отрезок времени с 2 по 30 декабря находился в Ленинграде, где, по поручению Сталина, прямо участвовал в расследовании обстоятельств убийства С.М. Кирова. В 1937 - начале 1938 г. Люшков, в то время руководитель Дальневосточного управления НКВД, по сталинскому заданию стоял во главе арестами, расстрелами в крае (за единственный год было репрессировано 250 тысяч джентльмен, из них 7 тысяч расстреляно), депортацией в Среднюю Азию возле 200 тысяч корейцев. Как самый-самый оптимальный и достойный, он представлял Колыму в Верховном Совете СССР. Но не долговременно. В середине 1938 г. два бандита высокого ранга Лев Мехлис и Михаил Фринов-ский приехали наводить порядок посреди местных чекистов. Люш-кову было предложено уехать в Москву. Политбюро якобы решило обратить его на работу в центральный аппарат НКВД. Но бывалый чекист понял, что означает это повышение. В темное время суток с 12 на 13 июня, прихватив ценные документы, под видом инспекционной поездки (по должности он командовал и местными пограничными войсками) Люшков перешел рубеж с Маньчжоу-Го (Маньчжурии). В дальнейшем Люшков сотрудничал с японской разведкой, выдал им полно секретной информации. Он был интернирован и посажен в харбинскую тюрьму. В августе 1945 г. отступавшие японцы расстреляли хоть отбавляй знавшего перебежчика (Книжное обозрение. 1990. 26 окт. С. 6).

3 июля 1938 г. в беседа японской газете Иомиури Люшков заявил: Я до последнего времени совершал большие преступления перед народом, так как я активно сотрудничал со Сталиным в проведении его политики обмана и терроризма. Я в действительности предатель. Но я предатель только по отношению к Сталину... Таковы непосредственные причины моего побега из СССР, но этим занятие не исчерпывается. Имеются и больше важные и фундаментальные причины, которые побудили меня так делать.

Это то, что я убежден в том, что ленинские принципы перестали быть основой политики партии. Я в первый раз почувствовал колебания со времени убийства Кирова Николаевым в конце 1934 г. Этот эпизод был фатальным для страны так же, как и для партии. Я был тогда в Ленинграде. Я не только прямо занимался расследованием убийства Кирова, но и активно принимал участие в публичных процессах и казнях, проводившихся позже кировского дела под руководством Ежова. Я имел касательство к следующим делам:

1. Дело так называемого ленинградского террористического центра в начале 1935 г.

2. Дело террористического центра о заговоре супротив Сталина в Кремле в 1935 г.

3. Дело так называемого троцкистско-зиновьевского объединенного центра в августе 1936 г.

Перед всем миром я могу удостоверить с полной ответственностью, что все эти мнимые заговоры ни в жизнь не существовали и все они были преднамеренно сфабрикованы.

Николаев (душегуб Кирова. Сост.) разумеется не принадлежал к группе Зиновьева. Он был ненормальный мужчина, страдавший манией величия. Он решил пропасть, чтобы зайти в историю героем. Ото явствует из его дневника.

На процессе, проходившем в августе 1936 г., обвинения в том, что троцкисты сквозь Ольберга были связаны с германским гестапо, обвинения супротив Зиновьева и Каменева в шпионаже, обвинения в том, что Зиновьев и Каменев были связаны с так называемым правым центром" посредством Томского, Рыкова и Бухарина, на все сто сфабрикованы. Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин и многие другие были казнены как враги Сталина, противодействовавшие его разрушительной политике.

Сталин использовал благоприятную вероятность, представившуюся в связи с делом Кирова, для того, чтобы отбояриться от этих людей посредством фабрикации обширных антисталинских заговоров, шпионских процессов и террористических организаций.

Так Сталин избавлялся всеми мерами от политических противников и от тех, кто может сделаться ими в будущем. Дьвольские методы Сталина приводили к падению более того очень искушенных и сильных людей. Его мероприятия породили навалом трагедий. Это происходило не только благодаря истерической подозрительности Сталина, но и на основе его твердой решимости отделаться от всех троцкистов и правых, которые являются политическими оппонентами Сталина и могут представить собой политическую угроза в будущем... (Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. М., 1991. С. 183).

Так же читайте биографии известных людей:

Генрих Иоган Остерман Genrih Iogan Osterman

Обвинений было столько, что с лихвой бы хватило на десятерых. Под самый новый 1742 год огласили приговор Остермана Генриха Иоганна подвергнуть..

Чекист Генрих Люшков - самый высокопоставленный перебежчик в истории СССР

История предателя Генриха Люшкова известна куда меньше, чем подробности измены Олега Пеньковского или Александра Потеева. А ведь речь - о главном чекисте всего Дальнего Востока в 1937-1938 годах, который перебежал через границу на юге Приморья. Он располагал обширными данными о советской разведке и нанес огромный вред стране, которую предал.

Народный комиссар внутренних дел Николай Ежов во всеуслышание называл его «лучшим чекистом», ставил его в пример другим, под личным контролем Люшкова, к примеру, проходило расследование убийства Сергея Кирова. Работа же на Дальнем Востоке в те годы была особенно ответственным назначением: уже тогда существовала опасность войны с Японией…

Генрих Самойлович Люшков, комиссар государственной безопасности 3-го ранга (что соответствовало званию генерал-лейтенанта), конечно, был далеко не ординарной личностью. Пробиться наверх ему, сыну одесского еврея-портного, во многом помогла Гражданская война, в ходе которой он играл не последнюю роль в становлении советской власти на Украине. Однако участников тех событий было очень много, «наверх» же пробились считанные единицы. Несомненно, здесь сыграли свою роль упорство, трудолюбие и дотошность. Как уже говорилось, его очень ценил нарком Николай Ежов, переправляя шифровки Люшкова лично И. Сталину. Уже находясь на японской «службе», Люшков мог выдавать на-гора ежедневно около сорока страниц документов. Дотошность Люшкова выразилась и в том, что, готовясь к побегу, он не преминул захватить с собой не только кипу секретных документов, но и крупную денежную сумму. Это было несколько тысяч рублей и около семисот йен – немалые средства по тем временам, когда на четыре-пять йен в некоторых районах Японии можно было приобрести, например, корову.

Работоспособность перебежчика настолько восхитила японцев, что в своих мемуарах они называли Люшкова «великим человеком», который очень пригодился Японии «в дни испытаний». И в этом есть резон: бывший чекист сумел в 1945 году довольно точно предсказать дату начала боевых действий Советского Союза против Японии. Ну, а тех сведений, которые принес с собой этот перебежчик изначально, было столько, что японцам даже пришлось обратиться к своему союзнику, гитлеровской Германии для того, чтобы проверить хотя бы часть из них. Как настаивают в Токио, Берлин, «будучи хорошо осведомленным о положении дел в военных кругах СССР», подтвердил подлинность люшковской информации.

Еще Люшкова отличала крайняя жестокость. Методы, применявшиеся им в ходе допросов, поражали даже далеко не сентиментальных японцев.

Согласно воспоминаниям японских офицеров, «если на допросе захваченный агент (советский – А.Л.) медлил с ответом, то Люшков сразу тыкал ему в лицо нож, или плескал на него керосин, а затем чиркал спичкой и говорил допрашиваемому, что если тот не заговорит, пока спичка догорает в его пальцах, то он бросит эту горящую спичку ему на голову». Новые хозяева объясняли это тем, что Люшков был расстроен арестом своей семьи, которая осталась в Советском Союзе.

Также этот человек обладал поистине звериным чутьем, делавшим его ловким приспобленцем. Еще будучи чекистом, в своих депешах он верно предугадывал, кого можно сделать «козлом отпущения» в глазах высшего руководства страны. С подачи Люшкова под репрессии угодил его коллега Терентий Дерибас: якобы за участие «в шпионаже, сочувствие троцкизму и организацию ряда заговоров в НКВД и Красной Армии». Люшков успешно пережил уход в политическое небытие своего тезки и покровителя Генриха Ягоды, сумев втереться в доверие к новому наркому Николаю Ежову. Позже нарком поплатился не только своим постом, но и жизнью после бегства Люшкова к японцам…

Именно с подачи перебежчика все западные средства массовой начали тиражировать информацию о «Большом терроре», о небывалом количестве политзаключенных в сталинских лагерях. Как уверял бывший главный дальневосточный чекист, только в этом, отдельно взятом регионе, было арестовано 250 тысяч человек. При том, что население там в это время не превышало 1,5-2 миллионов.

С другой стороны, выросший на идеологии и жестокостях гражданской войны, он никак не мог освободиться от стереотипов мышления, свойственных красным командирам.

В октябре 1943 года в беседе с симпатизировавшим ему офицером японской разведки он говорил, что «нынешняя война для Японии может окончиться только поражением» и поэтому, согласно учению Ленина, должна произойти революция, в которой сам Люшков обязан сыграть решающую роль.

Чутье и опыт подсказало бывшему опытному работнику органов госбезопасности время, место и способ перехода на сторону врага. Что же стало причиной его предательства? Большинство историков главной называют внезапно появившееся предчувствие возможной гибели в преддверии предстоящих чисток уже в рядах самого НКВД.

Но есть факты, которые заставляют усомниться в этой версии. Умозаключения будут во многом строиться на предположениях, поскольку большая часть документов не рассекречена.

Японцы называют причиной побега сотрудничество Люшкова с… германской разведкой. По их версии, переход организовали немцы. Однако эта версия неправдоподобна, японцы попросту прячут концы в воду: поддерживать связь с немцами, находясь на Дальнем Востоке, в те времена было бы делом просто немыслимым. Так что, по-видимому, Люшков все же был японским агентом.

Итак, во второй половине тридцатых годов, когда дело полным ходом шло к прямому крупномасштабному вооруженному столкновению СССР и Японии, оба государства были кровно заинтересованы в получении информации о численности войск будущего противника, их дислокации, оперативных и мобилизационных планах и многом другом. Нашим противникам в этом смысле было легче: большим подспорьем было наличие на Дальнем Востоке обширной корейской диаспоры. Самураи, стремясь заставить работать на себя выходцев из Страны утренней свежести, особо не церемонились. Нередко, в случае отказа советских корейцев сотрудничать, их многочисленным родственникам, проживавшим тогда в оккупированной Корее, могла угрожать суровая расправа - вплоть до смертной казни. К подобным методам в Токио прибегали еще со времен русско-японской войны. Отмечу, правда, что определенную помощь от своих корейцев получала и наша контрразведка – именно благодаря им в годы русско-японской войны в Иркутске была, например, разоблачена диверсионная группа армии микадо.

К моменту назначения Люшкова на должность главного дальневосточного чекиста японцы, как говорится, вели себя «по-хозяйски». К примеру, в ночь с первого на второе марта 1937 года японский разведывательный отряд пробрался на советскую территорию в Благовещенском районе и проник в укрепрайон №508, носивший кодовое название «Синица». Там самураи, взяв образцы бетона, основного стройматериала оборонительного сооружения, благополучно ретировались на свою территорию. Понятно: не будь у разведчиков предварительной информации о самом объекте, режиме его охраны и путях выдвижения, их бы ждал провал. А такие сведения могла предоставить лишь развитая агентурная сеть.

Одним из «подвигов» Люшкова практически сразу после его прибытия на Дальний Восток стало проведение осенью 1937 года масштабной компании по переселению лиц корейской национальности в степи и пустыни Центральной Азии.

В своих шифровках в Москву он упирал на необходимость выселения всех корейцев. Одновременно указывал, где стоит нанести главный удар по центру японского шпионажа в Дальневосточном крае – в городе Ворошилов, ныне Уссурийск. Этот пограничный населенный пункт тогда и сейчас был одним из мест компактного проживания корейской диаспоры.

К сожалению, у большей части наших сограждан утвердилось мнение о том, что принятые меры возымели должный эффект – у японских разведчиков, мол, пропала возможность раствориться в среде «азиатов». Это не так: на Дальнем Востоке осталась большая часть аборигенных народов, не полностью были выселены и китайцы. О том, насколько прочно сумела укорениться японская разведка на краю земли российской, можно судить хотя бы по тому факту, что в 1942 году ее агенты смогли зафиксировать пребывание Ким Ир Сена в одной из диверсионных школ в окрестностях столицы Приморья. Впрочем, будущий вождь корейского народа был тогда еще ничем не знаменит…

Может быть, убирая корейцев с Дальнего Востока, Люшков преследовал иную цель? Но какую? Отправной точкой для логических построений может послужить малоизвестный эпизод. В первой половине 1938 года произошла, по оценке начальника штаба Дальневосточным фронтом Григория Штерна, «темная и подозрительная» история в Гродековском укрепрайоне, что на полпути от Владивостока к озеру Ханка. Тогда военнослужащий срочной службы исчез в ходе пограничного инцидента со стрельбой. Следствие по делу вел Люшков, который оперативно «установил» причастность к происшествию «трех бывших белогвардейцев» - кто бы сомневался. Однако Г. Штерн в разговоре со своим начальником, знаменитым маршалом Василием Блюхером, настаивал на том, что «вина лежит на людях Люшкова».

Правота была на стороне опытного военного Г. Штерна. А попытка Люшкова взвалить всю вину на наверняка непричастных к этому делу людей - лишь попытка сбить с толку начальство. После этого он стал слать новые запросы на продолжение репрессий, в том числе против своих же коллег-чекистов.

Сильно все это напоминает заметание следов.

Предположу, что Люшков, пользуясь своим правом встречи с внештатными сотрудниками с глазу на глаз, просто инициативно вышел на японскую разведку и предложил свои услуги.

Именно это и объясняет практически беспрепятственный его переход – в условиях крайне напряженной обстановки на советско-маньчжурской границе. Японский пограничник, завидев приближающегося с нашей стороны границы человека, должен был после оклика стрелять. Однако Люшков, не зная японского, каким-то образом не только смог подойти к нему, но и предъявить документы. Вот оно, косвенное доказательство того, что японцам было заранее известно, когда и где перейдет границу предатель. Не совсем понятно, каким образом Люшков, согласно утверждениям японцев, принес с собой набитый секретными документами чемодан. Ведь не мог же он тащить его в сопровождении наших военнослужащих? Скорее всего, многочисленные секретные документы были переданы Люшковым постепенно еще на советской территории, в ходе встреч с японскими агентами.

Однако он отнюдь не собирался останавливаться на сотрудничестве со своими новыми хозяевами. Уже находясь на территории Японии, Люшков сумел выйти на американцев и - согласно многочисленным утверждениями - предложил им издать мемуары, которые напишет. Значит, усиленно охраняли его лишь на первых порах: нахождение под плотной опекой приютивших тебя спецслужб не подразумевает несанкционированных контактов с другими.

Есть и вопрос о том, как и когда умер бывший чекист. Существует три широко распространенные версии. Люшков попал в плен во время наступления советских войск и был расстрелян. С ним, как с человеком, который очень много знал, расправились сами японцы. И третья - он уцелел и затаился.

Большая часть японских, а вслед за ними и наших авторов заявляют о том, что его убрали примерно 18-19 августа 1945 года в Дайрене - наш бывший порт Дальний - сами японцы, боясь, что он попадет в руки врага. Однако зачем? У его хозяев не было причин убивать Люшкова, ну, попадет к советским, они и решат его судьбу. Допустили же самураи арест атамана Семенова, человека, знавшего о японских спецслужбах намного больше, чем Люшков, к тому же занимавшегося формированием отрядов для борьбы с Советской властью. Да и сами показания предполагаемого убийцы Люшкова были сделаны в советском плену - скорее всего, чтобы набить себе цену. Офицер, якобы убивший Люшкова, показал, что выстрелил в гостинице. При этом никто даже не обратил внимания на звук выстрела… Не зря, наверно, часть японских источников и выражает сомнение в правдоподобности этой версии.

Гораздо логичней выглядит предположение о переезде Люшкова в США. Американцам он был нужен как специалист по японским спецслужбам, работавший на советском участке, который для США становился главным после разгрома гитлеровской Германии. В Америку перебралось немало отъявленных нацистских преступников – почему же было не «прихватить» и бывшего чекиста.

В начале 2000-х годов были преданы огласке американские документы, из них следует, что в августе 1945 года Генрих Люшков укрылся на одной из конспиративных квартир разведки США в Японии, месяцем позже его вывезли, «выправили» ему новые документы и поселили на Западном побережье: в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. «Гостеприимство» новых хозяев следовало отрабатывать.

«Лучшего чекиста» привлекли к работе в качестве консультанта Центрального разведывательного управления и государственного департамента США по проблемам Дальнего Востока и внешней политики СССР.

Он даже написал несколько монографий «для служебного пользования», в которых рассказал историю советской разведки. Из рассекреченных документов известно, что умер он в 1968 году.

Специально для Столетия

Перед Второй Мировой войной за Сталиным охотились иностранные разведки всего мира: агенты нацисткой Германии и бывшие белогвардейцы, диверсанты из Японии и белобандиты - все хотели видеть его мертвым.

Подозрительность вождя росла, начались масштабные чистки. Многие приближенные, считая себя неподсудными, до последнего момента находились на рабочих местах, но некоторые бежали из страны, унося на себе клеймо предателей.

Генрих Люшков стал самым высокопоставленным предателем СССР: когда он перешел границу с Маньчжурией, он был комиссаром государственной безопасности III ранга и начальником Управления НКВД по Дальневосточному краю.

Генрих Люшков появился на свет в 1900 году в Одессе, с пятнадцати лет работал в магазине, под влиянием старшего брата увлекся революцией и в 1917 году стал членом партии большевиков; во время Гражданской участвовал в подполье, был арестован, сумел сбежать.

В 1920 году началась его карьера: сначала ВЧК, затем - ГПУ, из Тирасполя - в Одессу, затем в Харьков. Через десять лет он возглавил украинский секретно-политический отдел ГПУ. Отличался рвением: лично вел допросы и писал обвинительные заключения, за что был переведен в центральный аппарат, где обзавелся покровителем – наркомом внутренних дел Генрихом Ягодой.

Карьера складывалась блестяще: Люшков участвовал в расследованиях убийства Кирова, «Кремлевского» дела, дела «Антисоветского троцкистско-зиновьевского центра» и везде показал себя лучшим образом и получил два ордена: Ленина и Красного знамени.

Самая необычная работа, которой он занимался, была организация охраны Сталина на водолечебном курорте Мацеста. Официально должность называлась «начальник пограничной службы и НКВД Азово-Черноморского края», но Люшков лично следил за безопасностью вождя в водолечебнице и устранил много недочетов, но знал и лазейки, по которым можно добраться до Сталина.

Последние два года Генрих провел на Дальнем Востоке. Назначен был лично Сталиным и перед отъездом удостоен его аудиенции. На месте Люшков арестовал сорок высших офицеров НКВД края; им предъявили обвинение в организации «троцкисткого» подполья и расстреляли. Начались чистки в промышленности, в деревне: было арестовано 200 000 человек, 7 000 – расстреляно. Именно Люшков занимался переселением корейцев в Среднюю Азию: Сталин считал, что те в случае войны будут помогать интервентам.

И тут звезда изменила герою: его покровитель Ягода оказался в немилости, на место наркома НКВД назначили Ежова, который первым делом расстрелял верхушку НКВД. К тому же Сталину сообщили, что среди военных высшего эшелона есть законспирированное подполье, цель которого - уничтожение партии.

В 1938 году Генрих Люшко в качестве депутата приехал в столицу и тут заметил слежку. Он попытался выяснить ее причины, но ему дали понять, что объяснять никто ничего не будет.

Видимо, были и другие «звоночки», которые испугали начальника дальневосточного НКВД настолько, что он решился на побег. Сам он объяснял свой поступок тем, что узнал о приказе Сталина арестовать его.

Чтобы сбежать, Люшков устроил проверку безопасности советско-маньчжурской границы, выехал на территорию 59-го отряда, объяснил начальнику, что у него «встреча с агентом с другой стороны» и попросил оставить его одного. Пограничник перечить не посмел, за что поплатился: оставшись один, офицер НКВД перешел границу и сдался японцам.

Буквально на следующий день он был в штабе Квантуньской армии и выложил японцам все сведения, которые знал о безопасности границы, дислокации и вооружении частей, и о том, что в тылу у японцев работает группа советских разведчиков, к счастью для Рихарда Зорге, он знал только псевдонимы.

Для японцев Люшков был подарком, ведь он занимался охраной самого Сталина. Японцы тут же приступили к разработке операции «Медведь», целью которой было убить Сталина в Мацесте. Люшков знал, что подобраться к вождю можно было в тот момент, когда он принимал ванну в водолечебнице: вождь в одиночестве подолгу лежал в радоновой ванне.

Проникнуть в лечебницу можно по водостоку: труба большого диаметра заполнялось только до половины и вела в резервуар, откуда через люк можно было пролезть в кладовую. Двух истопников планировалось убить,затем убийцы должны были убрать охрану и пройти в комнату, где находился Сталин.

О том, чтобы остаться в живых не было речи - в группу набирали смертников. Готовились всерьез - на японской разведбазе в Чанчуне выстроили копию лечебницы, тренировки проходили на ней, но операция все равно провалилась. Группа диверсантов не смогла перейти границу, нарвавшись на пулеметный огонь. Пограничники убили троих преступников, остальные смогли уйти назад, в Турцию.

Скорее всего, информация о группе была предоставлена Сталину теми самыми разведчиками, которых Люшков так и не сумел сдать японцам.

Сам вчерашний палач сменил внешность и собирался вести через газеты агитацию против «сталинского режима», консультировал японцев, занимался прогнозами и надеялся, что ему дадут документы, по которым он сможет жить в Юго-Восточной Азии. Но японцы оказались прагматиками: как только стало понятно, что советские войска могут войти в Дайрен (Далянь), офицер контрразведки Такеока вывел Люшкова на улицу и выстрелил ему в грудь, а другой офицер добил, выстрелив в голову. Тело вчерашнего палача кремировали, а урну с прахом по обычаю отнесли в ближайший буддийский храм.

Но даже если Лющков сумел бы сбежать, уйти от смерти бы ему вряд ли удалось: все советские агенты имели директиву при встрече убить предателя.

Генрих Самойлович Люшков, (1900-1968), родился в Одессе, в семье портного. Еврей. Получил среднее образование, работал конторщиком. Политикой до революции не интересовался, в партию большевиков вступил в 1917г., под влиянием старшего брата. Тогда же вступил в Красную гвардию, а в 1918г. был принят на службу в ВЧК. Член Одесского ревкома, был на подпольной работе на оккупированной немцами Украине, а в 1920г. – зампредседателя ЧК в Тирасполе, где «отличился» депортациями румын. Затем служил в Одесской, Каменец-Подольской, Проскуровской ЧК, а в 1924г. был переведен в Харьков, и вскоре его отправили за границу – Люшков занимался экономическим шпионажем в Германии. Генрих Самойлович показал себя хорошим разведчиком, компенсируя природными способностями и умом нехватку образования .

В 1931г. Г.С.Люшков – начальник Секретно-политического отдела ГПУ Украины, и занимается «выкорчевыванием националистического подполья»: был одним из инициаторов фальсифицированного «дела» о «Союзе украинской молодежи», за что его повысили – перевели в центральный аппарат ГПУ, и поручили ведение следствия по новому фальсифицированному делу: «Русской национальной партии». Люшков сам вел допросы арестованных . Его вновь «отличили»: привлекли к расследованию обстоятельств убийства С.М.Кирова. Противодействовал попыткам Н.И.Ежова и А.В.Косарева контролировать ход следствия, выдвинул версию о том, что стрелявший в Кирова Л.Николаев был психически ненормальным, и что зиновьевская оппозиция, на причастность к делу которой указывал И.В.Сталин, тут ни при чем . Сталин простил Люшкову проявленную им принципиальность , а Н.И.Ежов даже сделал его одним из своих «фаворитов»: в 1934-1936гг. Люшков фактически забирает в свои руки из-под влияние Ягоды Секретно-политический отдел НКВД, готовит важнейшие приказы по наркомату и докладные записки в ЦК от имени наркома .

В 1935-1936гг. Г.С.Люшков – один из руководителей подготовки «Кремлевского дела» и процесса над Зиновьевым и Каменевым. В 1936-1937гг. – начальник УНКВД по Азово-Черноморскому краю, где руководил развертыванием массового террора. Входил в краевую «тройку» НКВД, с его санкции был арестован, например, видный большевик А.Г.Белобородов. За «успехи» был награжден Орденом Ленина, и Ежов, доверявший ему теперь ненамного меньше, чем М.П.Фриновскому или Л.М.Заковскому, отправил его полпредом НКВД по Дальнему Востоку – по сути, своим личным представителем с почти неограниченными полномочиями. Свои инструкции по работе ему дал и лично Сталин. В Хабаровске Г.С.Люшков устроил «чистку» местного НКВД: было за что – местные чекисты, пользуясь удаленностью от центра, без стеснения занимались казнокрадством и различными хищениями. «Налево» уходили большие ценности. Все это добро сбывалось в Китай, Японию, Корею, США, Канаду, а в значительной мере – присваивалось или отправлялось в Москву в виде «доли» начальству. Люшковым были арестованы по этим фактам 40 чекистов , в том числе такой известный, как Т.П.Дерибас, были раскрыты махинации в тресте «Дальстрой» и арестованы его начальник Э.П.Берзин и 21 его подельник . Генрих Самойлович занимался там не только борьбой с коррупцией, но и депортацией корейского населения в Колымский край и на Камчатку, что обернулось гибелью многих тысяч людей . После 1934г. прежнюю принципиальность с него как рукой сняло, и он заботился лишь о том, чтобы выжить.

Отношения Люшкова и Н.И.Ежова в 1938г. стали еще теснее, чем раньше: Ежов поручил Люшкову важную миссию: установить контакт с японской и американской разведкой, и выяснить, как Япония и США посмотрят на возможный приход к власти НКВД и лично Ежова. Люшков должен был контролировать поведение командования Дальневосточным фронтом и его командующего, маршала В.К.Блюхера. В решающий момент Г.С.Люшков должен был взять ситуацию на Дальнем Востоке под свой контроль. Непосредственный контакт с ним от имени Ежова поддерживал М.П.Фриновский. Контакт с японцами определенного итога не дал: те ставили свою позицию в зависимость от отношения Ежова к японской политике в Китае, и так далее; Ежов же с ответом затруднялся . Что касается позиции США, то она Люшкову была известна и без того: американцев устраивал Сталин. Г.С.Люшков заведенные им по поручению Ежова контакты с японцами и американцами использовал в личных целях: создал себе «запасной аэродром» на случай угрозы ареста .

Н.И.Ежов оберегал Люшкова от возможных неприятностей. Так, когда бывший нарком НКВД ЗСФСР Д.И.Лордкипанидзе на допросе у М.П.Фриновского назвал Люшкова причастным к «контрреволюционной организации правых», Ежов добился от него изменения показаний, и не сообщил об этом Сталину. А когда показания о его «антисоветских взглядах» дали Л.Г.Миронов, Г.Е.Прокофьева, и Н.М.Быстрых, Ежов удалил из документов и эти показания тоже. Политическое недоверие Люшкову высказал в апреле 1938г. В.К.Блюхер, но Сталин счел это следствием их личного конфликта, и не придал его словам значения . Но затем положение Люшкова осложнилось: были арестованы И.М.Леплевский и М.А.Каган – люди из ближайшего окружения Люшкова, он был снят с работы и вызван в Москву, а в Хабаровск поехал с проверкой личный представитель Сталина Л.З.Мехлис . Понимая, что это значит, Генрих Самойлович решил не дожидаться неприятностей, и 13 июня 1938г. бежал к японцам. Он попытался переправить за рубеж свою жену, жившую в Москве, но ее успели арестовать .

Сменивший Люшкова Г.Ф.Горбач провел «чистку» всех его ставленников: так Ежов убирал всех, кто мог дать уличающие его показания, особенно о контактах с Японией и США.

Бегство Люшкова стало одним из главных поводов для смещения Ежова с должности: узнав о бегстве, Николай Иванович расплакался, и заявил: «Теперь я пропал».

В Японии Г.С.Люшков дал обширные, в том числе, с публикацией в прессе, показания о «методах» работы НКВД, о пытках, депортациях и массовых бессудных казнях, привел множество примеров фальсифицированных политических судебных процессов, опубликовал ряд прихваченных им с собой документов. Не стал скрывать и своего участия в терроре, признав свою деятельность преступной. Коммунизм Люшков охарактеризовал, как античеловеческую идеологию, а большевистский режим назвал преступным.

Работал в Токио, Дайрэне, сотрудничал с японской военной разведкой и генштабом. Предостерег японцев от нападения на СССР – и в 1939, и в 1941гг., предупредив их о значительном превосходстве сил РККА над японской армией и о том, что нападение Японии на СССР будет выгодно только Сталину. Также Г.С.Люшков предлагал японцам заключить приемлемый мир с Китаем, предупреждая их, что война с Китаем на руку только СССР и китайским коммунистам, для которых такая война – единственный шанс прийти к власти. Категорически не советовал он и вступать в войну с США.

В 1939г. Люшков был заочно приговорен в СССР к смертной казни .

После вступления Японии в войну с США для Люшкова стало ясно, что проигрыш японцев неизбежен рано или поздно, поэтому он постарался восстановить контакт с американцами. Точнее – стал ждать, когда те его сами найдут, что и случилось в 1943г.

Длительное время в советской и российской историографии циркулировали «сведения» о том, что Люшков, якобы, в 1945г. был «казнен японцами», «застрелился», был «уничтожен советскими диверсантами». Сам Люшков считал себя изменником не Родине, а большевистскому режиму. Но в начале 2000х годов были рассекречены некоторые американские документы той эпохи. Из них следует, что в августе 1945г. Г.С.Люшков, в обстановке краха Японии, бежал и укрылся на одной из конспиративных квартир американской разведки, а в октябре того же года – доставлен в США. Жил по новым документам – в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, был консультантом ЦРУ и Госдепартамента по проблемам Дальнего Востока и советской внешней политики. Автор нескольких «закрытых» монографий по истории советской разведки. В 1960г. вышел на пенсию, вел размеренный образ жизни. К тому времени он был весьма обеспеченным человеком. Общения с публикой избегал по соображениям безопасности. Последние несколько лет жизни серьезно болел. Умер Генрих Самойлович Люшков в 1968г.